|
Символисты создали свой мир и отвергли существующую реальность. Этот мир без правил в последствии превратился в настоящую действительность. Искусство, жизнь по символизму - это театр, в котором каждый играет свои роли. Кажущиеся бессмысленными стихотворения, странные выходки молодых поэтов шокировали всех. Символистов рисовали "голыми лохмачами с лиловыми волосами и зеленым носом" . Психиатры утверждали, что новая поэзия - симптом вырождения человечества, авторы с нею связанные, не желают знать истинных проблем сегодняшней жизни, выдумывают свой, мало кому интересный мир. Наверное, они делали это потому, что мир реальный полон грязи, пошлости, предательства, из-за этого они словно совершают прорыв в свой новый мир, мир теней, образов и красок. Символистам присвоили кличку "декаденты" ("упадочники" ) . Думали их уязвить, а они сделали кличку своим вторым именем. С точки зрения символистов, этот "упадок" , значительно ценнее нормальной посредственности. Они не только писали "декадентские" стихи, но и намеренно вели "декадентский" образ жизни. Один из самых ярких поэтов русского символизма Андрей Белый в октябре 1903 года заказал в типографии и разослал по знакомым визитные карточки: "Фамилия" Фафивва была для особой выразительности набрана церковно-славянским шрифтом с двумя, в то время уже не употреблявшимися буквами - фитой и ижицей. К нему (А. Белому) чуть не вызвали психиатра. Этими карточками Белый хотел создать особую атмосферу, в которой игра (смешные, вымышленные имена и адреса) и мифические персонажи (единорог, а на других карточках - кентавры, карлики и пр.) становились частью окружающего реального мира. Ведь отпечатанные в типографии визитные карточки приходили по настоящей почте или их приносил посыльный. Быть человеком круга всех московских символистов значило не отрицать возможности существования единорогов в московских закоулках.
Всякого рода "странности" в среде русских символистов появились практически одновременно с рождением символизма. Еще в 90-х годах Брюсов поражал собеседников загадочными речами, намеренно ничего не разъясняя. А Бальмонт "дикими" выходками покорял женщин и доводил до исступления мужчин. Воспитанный же в такой атмосфере читатель уже ничему не удивлялся.
Жизнь порождала искусство, искусство переливалось в жизнь - строило ее по своим законам. Игра перерастала в реальность, и все оказывалось соответствием всего.
Эта причудливая действительность становилась повседневной атмосферой, ею жили и дышали. Таков был московский символизм. В Петербурге все обстояло немного по-другому.
Символистами называли себя и те, кто стремился к туманным намекам на неясный им самим смысл, и направлявшие мысль читателя по пути прихотливых ассоциаций, и претендовавшие на то, чтобы определить словами еще никем не познанную сущность Вселенной.
Символизм Петербурга - это особое состояние мира и человека, повлекшее за собой перемены во всех областях жизни. В человеке же главное, по символизму, особая нервность, тяготение к мистическому познанию. Петербургские символисты стремились продемонстрировать обостренную чувствительность, непонятные обычному человеку переживания, неожиданные видения. Символисты описывают мир духов, доступный спиритам. Символизм по-петербургски - это игра со светом и тенью. Вера в то, что помимо мира видимого, реального, существует другой - невидимый, сверхъестественный; вера в возможность человека общаться с этим миром. Символизм по Петербургу - это разрыв границ и прорыв в будущее, а вместе с тем и в прошлое, прорыв в иное измерение.
|
